13 Ноября 2023 10:04 13 Ноя 2023 10:04 |

Поделиться

Глава Минцифры Максут Шадаев на CNews FORUM — о развитии космических технологий, сроках импортозамещения и судьбе российских ИТ-решений за рубежом

«Наступает время платформизации»

CNews: Как всегда, первый вопрос: как в целом обстоят дела, как движется цифровизация России, какие ключевые проблемы вы видите на сегодняшний день и что делаете, чтобы их решить?

Максут Шадаев: Что касается цифровизации российских решений, после первоначального шока, который у нас был после быстрой перестройки, все входит в рабочую колею. Российские компании сейчас уверенно смотрят в будущее, видят заинтересованность заказчиков, новые ниши.

В целом я наблюдаю сдержанный оптимизм на рынке: в моем понимании сейчас все происходит очень органично. Есть некоторые ниши, по которым сохраняется определенная тревожность, мы переживаем, что отставание будет нарастать, но в целом российская ИТ-отрасль развивается гигантскими темпами, и те пробелы, которые образовались с уходом зарубежных вендоров, активно закрываются.

CNews: Какие зоны вам сейчас кажутся самыми тревожными?

Максут Шадаев: Если говорить про зону ответственности Минцифры, то это базовые станции. В отличие от компьютерного оборудования, где у нас были и свои производители, и наработки, особенно в сегменте тяжелого серверного оборудования, по базовым станциям мы только-только начали обсуждать процесс создания российского производства.

Все случилось стремительно, и, честно говоря, мы вынуждены в сверхкороткие сроки организовывать собственное производство базовых станций и для 4G, и для 5G. Здесь заключаются форвардные контакты — есть операторы, которые выбрали производителей. Их у нас целых три, они между собой конкурируют за большой будущий рынок, и это очень хорошо.

Нас также беспокоит отставание в части космоса в двух сегментах. Во-первых, это сегмент ДЗЗ — дистанционного зондирования Земли. Даже решение гражданских задач невозможно без хорошего разрешения космических снимков. Отсутствие такой современной группировки сказывается на решении различных гражданских задач, в том числе для борьбы с пожарами, анализа урожайности и так далее.

В этом году произошло эпичное событие, как я считаю, — три аппарата, которые запустило «Бюро 1440», в ходе тестирования показали работоспособность технологии и доказали, что наши инженеры могут быстрее и дешевле выдавать лучшие образцы на рынке. Я очень верю в этот проект и считаю, что у коллег есть все шансы к 2030 году сделать группировку на 737 аппаратов, как они планируют. И покрыть не только Россию, но и весь мир.

CNews: Стратегия развития связи предполагает создание глобальной спутниковой группировки на низкой орбите. Есть ли сейчас понимание, кто собирается реализовывать этот проект, и будет ли государство финансировать его?

Максут Шадаев: Очевидно, что космос без поддержки государства развиваться с нужными нам темпами не сможет. На прошлой неделе прошло большое совещание с участием президента. Обсуждалось, как частные компании смогут выстраивать взаимодействие с «Роскосмосом» в процессе создания новых космических аппаратов и развития перспективных группировок.

Глава Минцифры Максут Шадаев ответил на вопросы ИКТ-отрасли в ходе интервью с главным редактором CNews Александрой Кирьяновой на сцене CNews FORUM

Заявлен курс на то, что частные компании (а мы знаем, что многие из них — выходцы из ИТ-отрасли: либо ИТ-компании, либо дочки ИТ-компаний) готовы брать на себя такие задачи, строить аппараты, запускать их. Здесь требуется изменение модели функционирования космической отрасли в целом. Договорились о наборе решений. Мне кажется, у российских частных компаний, которые хотят выходить в такие проекты, есть перспективы и все необходимые условия, чтобы себя реализовать.

CNews: Нам всем, безусловно, грустно наблюдать за снижением госрасходов на цифровизацию, несмотря на то, что первые лица государства называют технологическое развитие в числе главных приоритетов страны. По вашим оценкам, какие последствия может иметь урезание финансирования цифровых проектов?

Максут Шадаев: Я считаю, на текущем этапе это может быть и неплохо, потому что маховик цифровизации в последние 3–4 года был очень мощно раскручен, и теперь необходима определенная рефлексия: что нам удалось, что не удалось. Процесс сокращения, я бы сказал, оптимизации финансирования позволяет пересмотреть многие технические решения.

Наступает время платформизации — в отсутствие излишних средств бюджета на цифровизацию ведомства будут вынуждены договариваться, переиспользовать решения, регионы тоже будут переходить на лучшие практики, не изобретая заново велосипед.

В этом смысле временная оптимизация позволит перейти на другое качество, и признаком этого качества является создание больших федеральных платформ, которые позволят уйти от частного, разрозненного характера развития ИТ-систем и перейти на большие национальные платформы. Здесь я вижу очень большой потенциал и считаю, что это очень хорошее время, чтобы совершить такой большой качественный переход.

«Цифровая экономика» — одна из первых программ, которая получит реинкарнацию»

CNews: В предстоящем году завершаются сроки реализации нацпрограммы «Цифровая экономика». Она неоднократно переписывалась, финансирование сокращалось. По вашим оценкам, будут ли достигнуты цели программы к концу 2024 года? Вы лично удовлетворены результатами программы?

Максут Шадаев: В целом, я считаю, что все задачи, которые ставились перед этой программой, выполнены. Часть показателей уже достигнута, другие будут достигнуты до конца следующего года. Главным результатом реализации программы стало то, что фактически «Цифровая экономика» — одна из первых программ, которая получила поручение президента на реинкарнацию. По поручению президента мы должны с 2025 года запустить новую программу под названием «Национальная экономика данных». Президент в своем выступлении задал ее структуру.

В моем понимании, она станет еще более глобальной, активнее затронет регионы, государственные компании. До конца ноября мы планируем провести в правительстве стратегическую сессию по обсуждению основных приоритетов и параметров этой программы, а до середины следующего года мы должны будем ее утвердить.

Я считаю, что это хороший результат — фактически президент дал поручение продлить нацпрограмму и существенно расширить ее рамки. Она будет включать прикладные задачи, связанные с организацией инфраструктуры, видеонаблюдением, умным транспортом, автономными беспилотниками — вплоть до уровня сложных технологических заделов, связанных с квантовыми вычислениями. Она будет носить и практический, и серьезный, научный и прорывной характер.

CNews: Будет ли отдельно выделено направление по подготовке кадров для отрасли?

Максут Шадаев: Решение уже принято: кадры точно останутся, и большой федеральный проект будет посвящен развитию кадрового потенциала нашей отрасли, причем в трех сегментах: старшеклассники (обучение программированию в школах), студенты (увеличение контрольных цифр приема, изменение их структуры, цифровые кафедры, повышение качества подготовки ИТ-разработчиков) и третье — взрослые (корпоративные программы обучения).

Мы знаем, что на рынке сейчас очень много «джунов», это во многом стало результатом раскрутки маховика цифровизации, в том числе реализации госпрограмм, когда государство софинансировало, давало большие скидки на получение цифровых профессий. Нам надо и дальше вместе с компаниями, корпорациями этих «джунов» готовить, повышать их уровень.

«Eсть жесткие KPI с переходом на российское»

Андрей Полозов-Яблонский, «Аэрофлот»: Не секрет, что импортозамещающее аппаратное обеспечение обходится в два-три раза дороже, чем импортозамещаемое. Это, наверно, логично, поскольку в ценник сейчас закладывается и разработка ПО, что происходит быстро, с привлечением дорогих специалистов, и так далее. Планы достаточно напряженные, срок для массовой замены — конец 2024 года, но ставка ЦБ не способствует инвестициям на сегодняшний момент. Сегодня было опубликовано обращение ряда государственных компаний с просьбой субсидировать кредитную ставку, для того чтобы не сокращать инвестиционные программы. Это касается и нас, поскольку наш бизнес — это, прежде всего, «железо», а во всем остальном — управление информационными потоками. Очень много вкладывается в импортозамещение аппаратного обеспечения. Поддержит ли Минцифры запрос компаний с госучастием на субсидирование кредитной ставки государством?

Максут Шадаев: Я не соглашусь с тем, что российское ПО дороже, чем зарубежное. Я не знаю ни одного такого прецедента. Если смотреть на стоимость лицензий, стоимость внедрения, все-таки российское ПО значительно дешевле, чем зарубежное. Мы видим, что даже в отдельных сегментах, например, PLM-систем, крупные зарубежные вендоры ушли, и рынок в объеме так и не восстановился. Нельзя сказать, что эти деньги полостью ушли российским разработчикам. Все крупные разработчики подписали хартию, что они не будут поднимать цены выше определенного уровня. Мне неизвестно о прецедентах, когда, к примеру, внедрение «1С» стоило дороже, чем SAP. Другое дело, что зрелость определенных продуктов требует повышения, но насчет стоимости я точно не согласен.

По льготным кредитам — почему только госкомпаниям? Всем крупным заказчикам нужны льготные кредиты, чтобы очень быстро переходить на российские решения. Здесь мы поддерживаем, но без ограничения, что это должны быть только госкомпании. Действительно, госкомпании находятся, может быть, в чуть более трудном положении, потому что есть жесткие KPI с переходом на российское. У частных компаний таких KPI нет. В целом у нас даже есть программа (сейчас, правда, недостаточно средств), чтобы поддерживать переход крупных заказчиков на российские решения через льготное кредитование.

CNews: Видите ли вы объективные сложности, которые не позволят тем или иным объектам КИИ полностью перейти на российское ПО к 2025 году, согласно указу Президента РФ? Возможен ли пересмотр сроков?

Максут Шадаев: Пока президентом жесткое решение не было принято, и даже после того, как оно было принято, я знаю несколько компаний, которые говорили: «вот, мы посмотрим, может, еще отменят... Финальные сроки заданы. Безусловно, при этом есть разные сложные ситуации.

Например — в энергетике, когда софт встроен в промышленное оборудование, и менять его надо вместе с этим оборудованием. Однозначно, не все попадут в замещение до конца 2024 года. Сложные кейсы будем рассматривать отдельно. Но в целом, если конкурентный российский продукт есть, и не был произведен переход, это будет рассматриваться как нарушение указа президента.

Исключения могут быть, потому что ситуация слишком разнообразна для того, чтобы жестко наказывать всех, кто к 1 января не перейдет. Мы уже видим компании, которые понимают необратимость наступления этого срока, начинают переживать, искать решения и разработчиков, которые могут, если не в эти сроки, то хотя бы в обозримом будущем провести разработку и замену используемого сейчас зарубежного решения.

Максим Никитин, «Омнидата»: Не секрет, когда компания меняет такую основополагающую систему, как, например, PLM, достаточное количество времени требуется на перестройку процессов, чтобы освоить новые инструменты работы. Не планируются ли налоговые каникулы или возврат НДС на период после внедрения такой основополагающей системы, как PLM, для предприятий, чтобы поддержать процесс? Дорого обходится не столько сама система, сколько процесс ее внедрения и адаптации в рамках большого предприятия.

Максут Шадаев: Если на рынке есть зрелый продукт, который можно просто внедрить у себя, отказавшись от использования зарубежного решения, то здесь единственная мера поддержки — это льготные кредиты, которые мы как раз активно продвигаем.

Если адекватного и соответствующего потребностям заказчика решения на рынке нет, но есть разработчики, готовые взять эту задачу и «допилить» свой продукт до нужного состояния, то у нас с прошлого года действует программа, когда часть расходов предоставляется заказчику в виде гранта, но при условии, что права на доработанный продукт останутся у коммерческого разработчика. Эту программу мы продолжим в следующем году.

Игорь Фесенко, Optimacros: Планируется ли дополнительное ужесточение в вопросе использования таких продуктов как Microsoft Excel?

Максут Шадаев: По госкомпаниям такое решение уже принято, они должны до 1 января 2025 года пересесть с зарубежных операционных систем, офисных пакетов, с целого класса общесистемных решений на российские продукты. По госкомпаниям это решение уже есть, оно зафиксировано и доведено до коллег.

Что до частных компаний, мы считаем, что невозможность легального продления такого рода лицензий создает огромное количество неудобств и так или иначе будет стимулировать переход на российские решения. Пока регуляторика в части госкомпаний жесткая, а по частным — нет. Но все равно это вопрос времени: они откажутся от использования продуктов, которые нельзя купить.

Константин Меденцев, Банк Уралсиб: Год назад на этой конференции вы озвучили план проведения законопроекта о создании фонда, куда компании должны будут отчислять средства в случае использования «трофейного» ПО. Что известно о сроках законопроекта?

Максут Шадаев: Законопроект готов, он сейчас проходит правительственное согласование. Это непростой вопрос, но я уверен, что мы его согласуем, потому что сам текст готов, он обсуждается с ведомствами.

Константин Меденцев, Банк Уралсиб: Это очень важный вопрос, потому что не всё ПО, которое мы используем, до сих пор имеет российские аналоги, поэтому фактически нам придется использовать «трофейное» ПО в том или ином виде до тех пор, пока российский аналог не появится.

«Лучше помогать гарантированным спросом»

CNews: До конца октября возглавляемая вами комиссия планировала завершить аудит выдачи грантов РФРИТ. Каковы его результаты, какие проблемы удалось выявить? Когда возобновится выдача грантов?

Максут Шадаев: Фактически у нас было три уровня поддержки новых разработок. «Фонд Бортника» («Фонд содействия инновация» — прим.ред.) поддерживал самый начальный уровень. Небольшие гранты от 3 до 20 млн рублей Фонд Бортника выдавал на то, чтобы сделать MVP (Minimum viable product, минимально жизнеспособный продукт — прим. ред.). Они выдают их десятками, если не сотнями — мы называем это стадией посева, когда без особенных бюрократических сложных проволочек можно получить небольшое финансирование.

Дальше, собственно, был большой сегмент, когда мы поддерживали новые разработки ИТ-компаний. И третий уровень мы запустили в прошлом году, когда помогали крупным корпоративным заказчикам, выдавали им гранты под большие проекты по замене зарубежных решений на доработанные российские продукты.

Первый уровень, посев — он, в общем, оправдан, и ясно, что большая доля продуктов не дойдет до суперпромышленной реализации. Но за счет упрощенной процедуры широкого посева мы фактически взрыхляем эту почву — и дальше смотрим, что может там прорасти. Это очень понятная мера —мы вовлекаем малые компании, стартапы, чтобы они имели небольшую поддержку и смогли запустить свой продукт. Существует хороший конвейер по отбору этих проектов. Многие наши крупные компании на начальном этапе получали то, что мы называем «стартапными» грантами, чтобы довести свой продукт до определенного уровня.

Также нам понятен сейчас третий сегмент — когда мы помогаем крупным заказчикам. Потому что мы исходим из того, что крупные компании четко понимают, что им нужно, они уже используют зарубежные продукты, выстроили свои производственные процессы и понимают, какой продукт, какой разработчик может сделать решение, которое позволит им заменить зарубежную технологию. Здесь ответственность за выбор этого разработчика переносится на самого заказчика, он тоже отвечает за это своими деньгами, финансирует, понимает специфику своих процессов и осознанно выбирает разработчика. То есть точка принятия решения о том, какой разработчик может заместить тот или иной зарубежный продукт, смещается в сторону крупного заказчика, который имеет необходимую компетенцию, опыт, понимание, продвинутую ИТ-службу, и самое главное — отраслевую экспертизу.

Сегмент, с которым мы не можем разобраться и скорее всего по итогам аудита не будем продолжать, — это прямая грантовая поддержка ИТ-компаний, которые раньше подавали заявки напрямую в Минцифры. Это связано с тем, что у нас не хватает ни экспертизы, ни детального глубокого понимания технологий для того, чтобы определить, какой продукт нужно финансово поддержать, а какой не требует такой поддержки. Поэтому в первом случае, когда мы говорим про гранты малым предприятиям, стартапам — мы удобряем почву, а в случае с заказчиками мы поддерживаем их инициативу и их осознанный выбор того или иного вендора.

Дмитрий Балдин, «РусГидро»: Вынужденный переход на open source приводит к увеличению поверхности кибератак

безопасность

Пока я считаю, что прямое предоставление грантов ИТ-компаниям с нашей стороны очень затруднительно именно с точки зрения проведения экспертизы, рынок у нас все равно небольшой. Я люблю приводить пример с видеоконференциями: вы знаете, у нас очень много российских продуктов по организации корпоративных видеоконференций, по-моему, штук 10. И вот, условно, 10 компаний обратились в Минцифры с предложением дать гранты на развитие их технологий. Причем гранты эти уже не на уровне MVP, это уже приличные деньги, и определить, кому из 10 вендоров дать эти деньги, очень сложно, потому что нужно глубоко разбираться в особенностях технологий видеоконференций, иметь экспертов (а на нашем рынке любой из экспертов будет как-то связан с одним из этих 10 разработчиков).

При этом мы очень рискуем, когда даем грант одному. Даже если бы мы прошли все стадии экспертизы, девять компаний его не получат, и в этом смысле мы создаем неконкурентные условия, помогая одному и оставляя девятерых недовольных, которые не получили поддержку.

Поэтому нам кажется, что здесь лучше помогать гарантированным спросом. Когда мы говорим, что, например, все госкомпании должны к 2025 году перейти на полностью российские видеоконференции, мы задаем определенные показатели, метрики, которые стимулируют наши госкомпании, госпредприятия покупать российские решения. Нам кажется, что такая помощь в данном случае будет более честной, открытой и конкурентной и позволит компании с лучшим предложением консолидироваться и обходить дальше своих конкурентов.

Пока рабочая гипотеза по итогам проверки выглядит так: мы останемся в сегменте посева и финансирования MVP, и мы точно будем помогать крупным корпоративным заказчикам разрабатывать и внедрять у себя российские доработанные решения, которые будут менять зрелые зарубежные продукты. Но форма прямой поддержки ИТ-компаний — либо через льготные кредиты, либо через стимулирование спроса.

Дискуссия в метавселенной: ИИ, обмен данными и иммерсивные сценарии

ИТ в банках

CNews: Стимулирование спроса — для всех, или статус системно значимых ИТ-компаний все-таки будет введен? Около года обсуждается эта мера, но решение пока так и не принято.

Максут Шадаев: Законопроект уже в Госдуме, мы надеемся, что он будет принят до конца года, он уже прошел все стадии согласования. На самом деле, статус системно значимых компаний означает следующее: если компания вкладывает финансирование в доработку своего продукта под требования крупных заказчиков, которые в явном виде будут сформулированы, и компания подпишет соответствующую дорожную карту, то у нее будет упрощенный доступ на рынок госзаказа и заказа госкомпаний.

Когда мы говорим про стимулирование спроса с точки зрения наших показателей, в принципе, нам все равно, какой российский продукт выберут наши заказчики.

Даниил Васильев, «Рэй»: Я занимаюсь малым бизнесом в сфере ИТ, разработкой ПО. Мы не раз подавались на гранты на поддержку запуска MVP ИТ решений для малого бизнеса, но столкнулись с тем, что срок рассмотрения заявок — 4–6 месяцев. Но обычно мы за 6 месяцев успеваем запустить 2–3 стартапа и два из них закрыть. Хочется это делать в том числе с использованием государственной поддержки. Есть ли перспективы сокращения сроков рассмотрения заявок на эти гранты?

Максут Шадаев: Видите как здорово: пока государство рассматривает, вы уже попробовали, поняли, что они не работают, и закрыли (смеется). Мы обсуждаем сейчас, как нам перестроить эти процессы и исключить человеческий фактор, субъективное влияние на принятие решений. В том числе мы смотрим, как можно оптимизировать процедуры. Мы понимаем, что полгода ожидания, пока выделят грант на 3 млн рублей, чтобы профинансировать MVP, — это неподходящий срок, особенно для малого бизнеса. Мы занимаемся этим вопросом вместе с Фондом Бортника.

«Сложно договориться, как рейтинговать российские продукты»

Вячеслав Мусолов, PIX Robotics: За последние два года российский ИТ-рынок сильно изменился, одна из проблем, которую мы видим по себе, по нашим клиентам и партнерам — это то, что нет каких-то объективных рейтингов, на которые компании могли бы ориентироваться. Коллеги из «Аэрофлота» говорили про стоимость, и многие российские разработчики стоимость, допустим, не меняли, но большинство наших заказчиков тратят гигантское количество ресурсов на «пилоты» и отсмотр всех платформ, потому что на рыке нет каких-то объективных данных, которые были, и которые сейчас отсутствуют. Минцифры как-то планируют участвовать в этом вопросе?

Максут Шадаев: Мы предприняли попытку создать маркетплейс и столкнулись с тем, что сложно договориться о единых правилах, какие продукты и как рейтинговать, как представлять в этом маркетплейсе заказчика, потому что это очень чувствительная история. Я встречаюсь с нашими ассоциациями, АПКИТ и «Руссофт», я просил коллег сформулировать эти правила.

Понятно, что продающую витрину мы готовы сделать, и, более того, в Минцифры приходит огромное количество запросов от крупных заказчиков в духе: «Посоветуйте нам линейку продуктов вот под такие задачи, какие есть вендоры, разработчики?» Мы четко видим запрос крупных заказчиков на доступ к такой информации.

Вы все помните эти магические квадраты Gartner, на которых можно было увидеть продукты разной степени зрелости и с разными функциональными возможностями. Такого решения на российском рынке сейчас не хватает, но очевидно, что это вопрос времени. Я думаю, что в ближайшее время мы договоримся с ассоциациями, обсудим методику, по которой будем рейтинговать и оценивать зрелость российских продуктов, как будем доносить эту информацию до заказчиков через наш маркетплейс. Пока он работает в виде продающей витрины, это просто доступ к реестру софта. Ранжирование, приоритизация, лучшие практики и крупные кейсы — этого не хватает, чтобы упростить заказчикам выбор продуктов, я согласен.

CNews: Cо своей стороны рекомендуем обратить внимание на ресурс CNewsMarket, где поставщики ИТ-продуктов и услуг разных классов сравниваются по цене и функциональности.

«Пошли продавать решения в дружественные и нейтральные страны»

Семен Попов, Sitronics Group: Какие меры Минцифры планирует предпринять в этом году для поддержки российских ИТ-компаний на внешних рынках других стран?

Максут Шадаев: Минцифры уже превратилось в ведомство по генерации мер поддержки (смеется). Куда ни прихожу, все спрашивают: а какие следующие меры поддержки? Я все время чувствую себя неудобно, потому что меры закончатся, и никуда приглашать не будут, скажут: «все, больше идей нет у Минцифры»...

На самом деле, вопрос, о котором вы говорите, в последнем квартале все время задается, потому что наши компании пошли продавать свои решения в дружественные и нейтральные страны, и оказалось, что эти решения интересны заказчикам, крупные зарубежные заказчики готовы их пробовать.

Здесь мы обсуждаем две меры: большую меру, которую мы предлагаем, но по которой пока нет решения — это длинные льготные кредиты крупным зарубежным заказчикам. Для того, чтобы как минимум выровнять ситуацию с нашими китайскими партнерами, которые если заходят, то предлагают очень выгодные условия в виде длинных льготных кредитов для заказчиков. Если мы не будем это делать, то не сможем продать наши решения.

Второе — более предметная история, которую мы недавно обсуждали с ассоциациями: мы готовы финансировать бизнес-миссии, софинансировать маркетинговые расходы на продвижение российских компаний в странах и представительство на выставках. Это небольшие суммы, и здесь мы договорились, что ждем первых больших кейсов.

Для того, чтобы ставить вопрос по длинным кредитам для наших зарубежных заказчиков, мы должны иметь несколько крупных кейсов, с которыми мы придем в правительство и скажем, что это уже не абстракция, а конкретные «сделки на столе», и нужно их поддержать таким образом. Если дадим длинный льготный кредит — купят наше решение.

Нам не хватает сейчас фактуры, но мы договорились с отраслью, что по всем, у кого намечаются такие сделки, мы готовы ставить вопрос о системной поддержке. Просто ставить его абстрактно очень сложно, нам нужны конкретные сделки, чтобы мы с ними приходили и под них оформляли отдельную программу.

CNews: К каким классам российских решений, особенно за рубежом, вы сейчас видите интерес?

Максут Шадаев: На самом деле, кибербез очень активен, системное ПО, операционные системы, удивительно, но — PLM-решения, с точки зрения автоматизированного проектирования и управления жизненным циклом.

«Планируем вводить маркировку высокотехнологичного оборудования»

Сергей Степченков, «М.тех»: С 2024 года предполагаются штрафы ритейлерам за некорректность данных по импортируемым товарам отдельных категорий в отчетах для ФНС. Знаю, что система не совсем готова адекватно и правильно эту информацию обрабатывать. Планируется ли для компаний, которые составляют эту отчетность, какая-то отсрочка по штрафам?

Максут Шадаев: Честно говоря, здесь я не могу прокомментировать, не хватает понимания ситуации. Единственное, что могу сказать, — мы планируем вводить систему прослеживаемости для высокотехнологичного оборудования, маркировку, и предлагаем это Минпромторгу.

Сергей Степченков, «М.тех»: То есть, номенклатура товаров по прослеживаемости будет увеличиваться?

Максут Шадаев: Да. Нам это нужно в том числе для того, чтобы вводить утилизационный сбор на зарубежное оборудование и поддерживать наших производителей.

Константин Меденцев, Банк Уралсиб: звучали планы по созданию литографического оборудования: 2025 год — 92 нанометра, 2028-й — 32 нанометра, 2032-й — 28 нанометров. Но 28 нанометров — это технологии двенадцатилетней давности. Поэтому в случае, если мы будем опираться на нашу микроэлементную базу, нам необходимо будет вернуться к практикам использования более оптимальных вычислительных мощностей и систем хранения. Нет ли планов по изменению законодательства по хранению информации, чтобы снизить требования по глубине хранения информации с одной стороны, а с другой — по подготовке кадров, которые будут способны создавать более оптимальные системы, в том числе программирование на ассемблере?

Максут Шадаев: Вопрос действительно сложный, но я уверен, что Минпромторг, отвечающий за программу развития микро- и радиоэлектроники, соответствующей промышленности, справится со всеми задачами, которые поставлены. Эта программа обеспечена необходимыми бюджетными ресурсами, и очевидно, что будет попытка не просто скопировать уже существующие технологии, но и найти новые подходы, чтобы максимально сократить сроки и выйти с другим конкурентным предложением.

По поводу сокращения сроков хранения информации. Эти сроки определяются задачами, которые решаются. Например, данные потоков видеонаблюдения обязательно хранятся 30 дней, это регламентный срок, связанный с процедурами в полиции, органах внутренних дел. 30 дней установили, количество камер растет, все загружается в инфраструктуру хранения. Но это даже и неплохо, потому что наша промышленность получает заказы на сервера.

Очевидно, новые алгоритмы хранения и сжатия — это актуальная тема, потому что все больше данных будет накапливаться и храниться, и, конечно, востребованность есть. Посмотрим, как рынок будет развиваться в этой части.

«Готовы к голосованию в электронном виде»

CNews: Есть ли уже понимание, как будет проиходить дистанционное электронное голосование на выборах президента в марте 2024 года, и будет ли ДЭГ организовано в новых регионах?

Максут Шадаев: Здесь Минцифры отвечает больше за техническую часть реализации. Политику голосования регионов, которые могут принять участие, определяет ЦИК. Я могу сказать только, что технически мы готовы к голосованию в электронном виде в необходимом масштабе.

Недавно в сентябре прошел единый день голосования, я смотрел статистику по шести главам регионов, которых выбирали. Порядка 780 тысяч человек отдали свои голоса в электронном виде, дистанционно, и нет однозначного приоритета: где-то ДЭГ дал больше за победившего кандидата, где-то — офлайн-голосование. В этом смысле никаких значимых перекосов от использования ДЭГ я не вижу, с точки зрения результатов здесь никакой предопределенности нет.

Это абсолютно конкурентная технология, практически во всех случаях разрыв между результатами офлайн-голосования и голосования через ДЭГ небольшой. Мне кажется, технология сама по себе состоялась, она безопасна и вызывает доверие граждан. Вопрос ее использования в выборах президента — прерогатива ЦИК.

«Мерам поддержки нужно время, чтобы раскрыться»

CNews: На фоне роста кибератак на цифровую инфраструктуру российского бизнеса и государства в Госдуме периодически звучит идея сформировать кибервойска. Это могло бы дать возможность ИТ-специалистам служить по профилю. Подобные соединения действуют в недружественных странах. Как вы относитесь к этой идее?

Максут Шадаев: У нас действует отсрочка для граждан до 30 лет, работающих в ИТ-аккредитованных компаниях. Мы как раз недавно внесли изменения в указ, как только подняли призывной возраст, мы сделали это для сотрудников ИТ-компаний. В принципе, эта мера работает, иногда у нас бывают некоторые инциденты, которые мы решаем в ручном режиме.

Что касается планов создать кибервойска — я точно их поддерживаю, но здесь нам нужно, чтобы это не касалось отсрочки. У нас же сейчас очень много контрактников, и это, кстати, очень хорошо работающая мера. Сейчас контрактная служба работает, люди идут и заключают договоры. Если в таком виде, можно обсуждать: можно идти, заключать договор и работать в специальных войсках, связанных с киберобеспечением военных операций и определенными информационными атаками. Уверен, Минобороны этот вопрос активно прорабатывает.

CNews: В Минцифры отсутствует механизм отсрочки для выпускников 2023 года, устроившихся в аккредитованные ИТ-компании после 8 августа. В CNews поступил вопрос от компании, сотрудник которой был устроен 22 августа, справку от работодателя ему предоставили, но военкомат ее не принял, в отсрочке отказывают. Возможно ли для выпускников 2023 года, устроенных после подачи списков, предусмотреть особый режим отсрочки?

Максут Шадаев: Это связано с тем, что процедура жестко регламентирована постановлением правительства: в какие сроки мы собираем списки граждан, которые хотят воспользоваться правом на отсрочку и которые подходят под критерии работающих в ИТ-компаниях. Эти списки мы должны передать в Минобороны за 50 дней до начала призыва.

Когда выпускники вузов устраиваются в ИТ-компании, мы уже сформировали и передали эти списки. Такие случаи мы отрабатываем в ручном режиме, и здесь коллеги из Минобороны всегда идут нам навстречу. Механизм у нас отработан, мы предлагаем уменьшить этот срок для того, чтобы максимальное количество сотрудников ИТ-компаний, которые попадают под эти критерии, вот в эти пятидесятидневные ограничения не попадали, работу эту ведем. В ручном режиме мы решаем кейсы такого рода.

CNews: Максут Игоревич, спасибо за интересную беседу! Как показывают вопросы, мер поддержки ИТ-отрасли много не бывает…

Максут Шадаев: Я хотел бы сказать, что мер поддержки уже много, и мы считаем, что нужно дать им время до конца раскрыться, чтобы они оказали системное влияние на отрасль. Не думайте, что мы такими же темпами будем запускать новые меры. Мне кажется, их уже достаточно, какая-то критическая масса уже есть, и сейчас нужно просто заниматься их корректной имплементацией, работать над качеством. Многие механизмы нужно «рихтовать», как, например, отсрочку, но мы всегда рады новым предложениям.

Поделиться

Подписаться на новости Короткая ссылка