Реалии импортозамещения

Импортозамещение — основная причина интенсивного развития российского рынка ИТ в целом и его сегмента, ориентированного на финансовые организации. По закону, банки с государственным участием, а в их число входят крупнейшие в стране Сбербанк и ВТБ, и значимые объекты критической информационной инфраструктуры (ЗОКИИ) должны полностью отказаться от иностранного ПО к 1 января 2025 г. В марте 2023 г. ЦБ РФ объявил, что создал репозиторий отечественных разработок и решений с открытым кодом, которые могут использовать банки и другие компании отрасли. Главная цель — помочь заменить западные продукты на российские. Однако, чем меньше времени оставалось до «Часа «X», тем чаще представители банков говорили о том, что уложиться в указанные сроки не представляется возможным.

В апреле 2024 г. Ассоциация банков России (АБР) направила письмо вице-премьеру Дмитрию Чернышенко (на тот момент курировал цифровую экономику), в Центробанк, Минцифры, Минпромторг и Минфин. В письме представлен перечень видов ПО, российских аналогов которых пока нет. В списке упомянуты, в том числе, межсетевые экраны нового поколения и системы обнаружения вторжения, а также межсетевые экраны для защиты веб-приложений и средств для расшифровки SSL-трафика — отечественные аналоги этих продуктов ориентированы на малый и средний бизнес и совершенно не подходят для высоконагруженных банковских систем. Также авторы письма говорят, что банки не успевают в отведенные законом сроки разработать, отладить и внедрить ПО, необходимое для работы ИТ-инфраструктуры.

Примерно такая же ситуация и с импортозамещением оборудования. Банки рапортуют о замене на российские аналоги 60% ПК и рабочих станций. Что касается серверов и центров обработки данных, то, согласно отчетам, в крупных банках уровень импортозамещения составляет 70%, в средних — 45%, а в небольших организациях — 20%. Для сетевого оборудования декларируемый уровень импортозамещения составляет 60%, 35% и 15% для крупных, средних и небольших банков соответственно. Однако на деле часто оказывается, что из российского у таких устройств лишь название и, иногда, место «отверточной» сборки.

Еще одна проблема связана с тем, что AppStore и GooglePlay начали удалять приложения российских банков из своих магазинов, что усложнило жизнь пользователям. В итоге банки, которые раньше активно сокращали число представительств, начали не менее активно их открывать — только в ноябре 2023 г., по статистике ЦБ РФ, в стране появилось 318 новых офисов.

Что тормозит переход на российские технологии

Финсектор действительно столкнулся с рядом серьезных вызовов. Нарушение цепочек поставок, перебои в финансовых расчетах и приостановка сотрудничества с зарубежными партнерами усложнили доступ к ряду важных электронных компонентов и программных продуктов. Это не могло не сказаться на развитии рынка ИТ в финсекторе.

Нельзя не признать, что по ряду направлений российские решения сильно отставали и продолжают отставать от западных, особенно в части инфраструктуры. «Российское железо пока только начинает массово производиться, на реальном, высоконагруженном рынке не имеет опыта эксплуатации, а это очень большие риски. Когда мы покупали IBM или HP, все знали: они не подведут. Российские производители железа, конечно, вкладываются в его развитие. Но мы не знаем, на чем они экономят. Кроме этого, для больших монолитных систем мощность этого оборудования пока недостаточна», — рассказывает Александр Глазков, генеральный директор, член совета директоров компании «Диасофт».

Представители финансового сектора всегда были одними из самых продвинутых пользователей передовых западных решений. По этой причине они предъявляют очень высокие требования к их функциональности. «Очевидно, что «эталонный» банк не хочет ухудшать условия предоставления своих услуг конечным потребителям», — говорит Константин Усаковский, руководитель по работе с крупнейшими финансовыми и телекоммуникационными организациями Softline.

Непростой процесс — подготовка к миграции. «Здесь важно осуществить всестороннее тестирование новых продуктов на предмет интеграции, причем сделать это обязательно в своем технологическом окружении», — поясняет Александр Казаков, директор департамента комплексного аутсорсинга компании «Инфосистемы Джет».

Важно обеспечить бесшовную миграцию информационных систем с зарубежных программных продуктов, а это довольно сложная процедура, особенно когда речь идет о сжатых сроках и критической информации. «Даже если у решения появился отечественный аналог, перейти с одного ПО на другое — непростая задача, требующая больших временных и финансовых затрат: добавляя изменения, важно сохранять полную работоспособность и непрерывность всех процессов», — рассказывает Дмитрий Харитонов, первый заместитель генерального директора холдинга Т1.

Серьезный вызов связан с недостатком квалифицированных кадров. Он не дает возможности разрабатывать продукты быстрее, может привести к задержкам в реализации проектов и снижению качества услуг. Компании пытаются привлечь специалистов интересными проектами, готовы вкладываться в их обучение.

В конечном итоге процесс импортозамещения завершится, но это требует времени. Ведь внедрение и интеграция новых систем должны происходить постепенно. Одновременная замена невозможна как с точки зрения уязвимости бизнес-процессов, так и из-за нехватки ресурсов. «На создание корпоративного хранилища данных (КХД) уходит около полутора лет. Для этого необходимо обновить парк оборудования, что само по себе может занять до полугода. Только после создания КХД можно приступать к подключению инструментов Data Quality для обеспечения качества данных, а затем — к управлению основными данными (MDM). Далее следует интеграция инструментов Data Governance, таких как бизнес-глоссарий и Data Catalog. И лишь после этого можно переходить к замещению смежных систем», — приводит пример Станислав Шлишевский, руководитель направления по работе с финансовым сектором «Инфосистемы Джет».

«При этом важно учесть, что работоспособность и совместимость решений под высокими нагрузками, которые прямо сейчас создают банки, никто никогда не тестировал и не проверял, а большую часть сложнейших интеграций еще только предстоит реализовать. Однако здесь есть и неоспоримые плюсы: сложности, которые возникают сейчас, станут бесценным опытом для ИТ-специалистов, которые будут реализовывать подобные проекты в дальнейшем», — продолжает Николай Кожевников, директор департамента по работе с ключевым заказчиком в банковском секторе Rubytech.

Отдельная тема — сфера ИБ. Здесь отечественные аналоги существуют практически для всех иностранных решений, кроме, разве что, сетевой безопасности. По словам Павла Волчкова, заместителя директора центра информационной безопасности «Инфосистемы Джет», сложности перехода заключаются не в вопросах наличия или отсутствия разработок, а в необходимости изменения процессов защиты информации и сложности непосредственной интеграции российских решений в уже сформированные ИТ-инфраструктуры.

Удастся ли импортозаместиться в срок

По мнению Константина Усаковского, руководителя по работе с крупнейшими финансовыми и телекоммуникационными организациями Softline, разрешить создавшуюся ситуацию можно тремя способами: либо увеличивать поддержку от государства, либо разбираться с нехваткой квалифицированного ИТ-персонала, либо сдвигать сроки импортозамещения. «Каждый из этих вопросов является очень сложным, его необходимо решать комплексно и системно в тесной связке компаний и государства», — говорит он.

«Даже если на 100% уйти от иностранных решений к 2025 г. невозможно, к этому сроку вполне реально разработать и приступить к реализации стратегии полной и безопасной миграции на суверенный технологический стек. Более того, банкам невозможно не выполнить требования законодательства и не перевести значимые объекты критической информационной инфраструктуры (ЗОКИИ) и объекты критической информационной инфраструктуры на российский ИТ-ландшафт. Уже сейчас крупнейшие финансовые организации ведут активную работу по миграции систем ЗОКИИ на российские решения», — делится своим видением проблемы Николай Кожевников, директор департамента по работе с ключевым заказчиком в банковском секторе Rubytech.

Александр Глазков, генеральный директор, член совета директоров компании «Диасофт», напомнил, что требование об импортозамещении до конца 2024 г. распространяется только на госбанки. Что касается остальных финансовых организаций, то для них этот процесс может растянуться лет на пять. «Недавно на заседании в Банке России, где я присутствовал, обсуждали принятие закона, который будет требовать и от других участников финансового рынка, а не только от банков с государственным участием, включаться в процесс импортозамещения. Там требования, конечно, будут мягче. В целом можно говорить о том, что процесс для «первой очереди» растянется на 2024-2025, а для остальных — примерно до 2028 года», — говорит он.

Станислав Шлишевский, руководитель направления по работе с финансовым сектором «Инфосистемы Джет», уверен, что процесс импортозамещения можно сделать менее болезненным для компаний финансовой отрасли, если его декомпозировать так, чтобы банки могли замещать программные решения постепенно. Например, обязать их в первую очередь заменить к 2025 г. ряд фундаментальных, базовых, ключевых систем, во вторую очередь, к 2027 г., — менее критичные продукты. «Сейчас в банках есть решения, которые не нуждаются в срочной замене и могут функционировать без риска утечки ценных данных. Заменяя одновременно множество информационных систем, финсектор испытывает большую нагрузку, несмотря на то что разработки отечественных вендоров на рынке есть, как и возможности их внедрять», — отмечает он.

Каким будет решение этой проблемы, мы узнаем уже в ближайшее время. На сегодняшний день призывы о переносе сроков остались без ответа. Вместо этого ЦБ РФ объявил, что будет проверять банки, соблюдают ли они планы перехода на отечественные ПО и оборудование.