CNews: Спрос на BPM-платформы в последние годы растет. Какие сложности возникают в процессе внедрения?

Анатолий Белайчук: Спрос на BPM-платформы растет благодаря цифровой трансформации, которая захватывает умы все большего числа советов директоров и топ-менеджеров. Всем понятно, что изменить «фасад» бизнеса — продукты, услуги, стиль взаимоотношений с клиентами — невозможно, не цифровизовав бизнес-процессы, отвечающие за предоставление продуктов и услуг. Отсюда рост интереса к методологии BPM и технологии BPMS.

Для вендоров это, конечно, благо. С другой стороны, цифровая трансформация, будучи изменением невиданных ранее масштабов, является вызовом. Если раньше типичный заказчик приходил со словами: «Вот бизнес-проблема, вот бюджет, покажите, какое вы можете предложить решение», то теперь он ждет от нас стратегии цифровой трансформации или, как минимум, участия в ее разработке.

При этом появляются два новых аспекта. Во-первых, вопросы «как есть» и «как будет» теперь относятся не к отдельным процессам, а к компании в целом. Соответственно, требуется система, позволяющая автоматизировать процессы и управлять корпоративной архитектурой. Второй момент: полноценная цифровая трансформация подразумевает изменения корпоративной культуры и вовлеченность руководства и сотрудников сверху донизу.

CNews: В последнее время все больше говорится о «человеческом факторе», в частности, о сопротивлении изменениям, с которыми сталкиваются компании в ходе цифровой трансформации. Существуют ли рецепты управления этими изменениями или решения надо принимать, исходя из конкретной ситуации?

Анатолий Белайчук: Это тот случай, когда интуиция — плохой советчик. Например, многие считают, что если придумали отличное решение, то его все должны поддержать. А в реальности качество этого решения интересует людей в пятую очередь, а в первую — как изменения отразятся лично на них.

Еще один подход: «Зачем зря беспокоить людей? Лучше мы проинформируем о предстоящих изменениях, когда все будет готово». В реальности это рецепт катастрофы и гарантия сильнейшего сопротивления. Людям нужно время, чтобы осознать неизбежность изменений и адаптироваться к ним, и измеряется это время месяцами.

Эти законы изучены, методы управления изменениями известны, но по-настоящему востребованными становятся только сейчас. Мы научились управлять проектами и процессами, теперь пора научиться управлять человеческой составляющей проектов.

Важно стратегически мыслить радикально, а действовать — тактически и итерационно

CNews: Какую роль в готовности сотрудников к изменениям играет сложившаяся в организации корпоративная культура?

Анатолий Белайчук: Разумеется, это часть корпоративной культуры. А поскольку культура — штука крайне инертная, в рамках текущего проекта вам придется адаптироваться к тому, что уже сложилось. В частности, учитывать способность организации «переваривать» изменения.

Но в планах цифровой трансформации, как долгосрочной инициативы, можно и нужно планировать постепенное изменение менталитета сотрудников, системы ценностей, стиля коммуникаций и руководства — всего того, что составляет корпоративную культуру.

CNews: Постепенные изменения воспринимаются легче, чем радикальные. Но может ли организация позволить их себе в ситуации, когда все вокруг только и говорят о том, что мир стремительно меняется, и отстающие могут остаться за бортом?

Анатолий Белайчук: «Подлинная культура духа проверяется способностью одновременно удерживать в сознании две прямо противоположные идеи и при этом не терять другой способности — действовать», — писал Ф. Скотт Фицджеральд. В данном случае это означает стратегически мыслить радикально, а действовать — тактически и итерационно.

Мир повидал множество амбициозных проектов, которые начинались с попытки описать все процессы организации и этим же и заканчивались. Успешные же проекты цифровой трансформации начинаются с «небольшой победоносной войны» — быстрого решения насущной бизнес-проблемы с помощью инновационных цифровых инструментов. Это дает команде кредит доверия, который позволяет расширить масштаб инициативы, и вот так, нанизывая один успех на другой, трансформация постепенно охватывает всю компанию.

Что касается стратегии, надо поставить понятную цель и сформулировать вдохновляющий лозунг. Например, «100% заказов должны отгружаться в срок», или «Служебные записки должны быть уничтожены как класс», или «Клиент должен иметь возможность оформить все документы, не вставая с дивана». И дальше приоритизировать инициативы исходя из того, насколько они работают на достижение этой главной цели.

CNews: Не могли бы вы привести примеры из вашей практики?

Анатолий Белайчук: Пожалуйста. FMCG-компания провела внутренний конкурс идей по повышению эффективности, победитель получил от руководства карт-бланш на ее реализацию, включая бюджет. В результате на платформе Comindware был реализован бизнес-процесс открытия магазина. За этим первым успехом последовали следующие, и сейчас в компании параллельно реализуются три проекта.

Что больше всего радует, трансформацию в этой компании не приходится продавливать сверху, инициативы исходят от менеджеров среднего звена. Они видят, как их коллеги с помощью low-code BPM решают застарелые проблемы, и у них появляются идеи как повторить этот успех на своем участке.

Low-code — это реинкарнация старой идеи перевести бизнес-пользователей на самообслуживание

CNews: Возвращаясь к теме BPM-платформ, хотелось бы поговорить о популярной теме Low-code. Что это такое, с вашей точки зрения?

Анатолий Белайчук: Low-code — это реинкарнация старой идеи перевести бизнес-пользователей на самообслуживание. Прародителем low-code можно считать Excel. Представьте на минуточку, что электронные таблицы не были изобретены, и за всем, что сейчас бизнес-пользователи сами делают в Excel, приходится обращаться к программистам. Это была бы катастрофа!

Что касается BPM-систем, то в них концепция low-code была заложена от рождения, только под другим именем: раньше она называлась model-driven development. Одна только исполняемая модель процесса в BPMN экономит бессчетные человеко-часы программистов. А если добавить визуальный редактор форм, то 80% работы по созданию бизнес-приложения может выполнить сам пользователь.

Так что сама идея не нова. Но с начала 2000-х годов, когда появились первые BPMS, сильно поменялись две вещи: технологический ландшафт и бизнес-контекст. Вместо софта на компакт-дисках и собственных серверов у нас теперь облака и арендная модель лицензирования. Если раньше первоначальное развертывание системы затягивалось на многие месяцы, то сейчас заплатил за подписку, открыл браузер и можно начинать работать, по крайней мере на этапах разработки и опытной эксплуатации.

Что касается бизнес-контекста, то здесь вмешалась цифровая трансформация. Масштаб изменений, которые она с собой несет, таков, что силами одного ИТ-отдела их не реализовать — необходимо вовлекать и делегировать часть работы самому бизнесу. Это ответ на вопрос, почему low-code стал так популярен: альтернативы, по большому счету, нет.

CNews: Какими навыками должен обладать сотрудник, чтобы можно было доверить ему low-code настройку платформы?

Анатолий Белайчук: Техническая квалификация требуется минимальная: достаточно, если сотрудник способен управляться с формулами в Excel. Сложнее найти того, кто хорошо разбирается в данной области деятельности и готов поддержать изменения, а не будет их саботировать.

Все эти качества редко сочетаются в одном человеке, поэтому надо собирать команды, например, из молодых, позитивных, компьютерно грамотных, с одной стороны, и опытных, знающих бизнес «от и до», с другой.

CNews: Какие риски несет с собой предоставление доступа к настройке платформы большому числу сотрудников?

Анатолий Белайчук: Мы ведь не собираемся отдать систему бизнес-пользователю со словами «делай, что хочешь». Да, мы освобождаем программистов от большей части разработческой рутины — бесконечного добавления еще одного шага в процесс, еще одной стрелки, выходящей из развилки, или еще одного поля в заявке. Но резервное копирование, тестирование и контроль качества, перенос из среды разработки в промышленную и прочие надзорные функции по-прежнему остаются за ИТ.

Прошедшим летом я ходил в Крыму по «виа феррата» — это такой вариант скалолазания для «чайников». Тебе выдают альпинистскую обвязку, каску, перчатку и выпускают под присмотром инструктора на маршрут, на всем протяжении которого натянуты страховочные тросы. Так вот, примерно так же должна быть организована работа «гражданских» разработчиков в low-code платформе: делаешь сам, но со страховкой со стороны ИТ-службы. Безопасность прежде всего!

No-code система дает пользователю фиксированный набор инструментов

CNews: В чем отличие low-code от no-code с точки зрения удобства настройки бизнес-процессов? Можно ли ожидать тотального перехода на no-code? Если да, то когда?

Анатолий Белайчук: No-code вполне успешно применяется, например, в системах документооборота и воркфлоу. BPMS отличаются от них более детальной проработкой моделей данных: они работают не с полями документов и не с плоскими списками атрибутов, а с полноценными базами данных. А где данные — там алгоритмы, где алгоритмы — там программный код.

Какие-то относительно простые вычисления можно запрограммировать мышкой, и благодаря появлению нотации DMN (Decision Model and Notation) возможности в этой части расширились: теперь мы можем наглядно, в виде таблиц и графических диаграмм, показать, откуда данные берутся, как обрабатываются и как формируется разветвленная система бизнес-правил.

Но алгоритмы определенного уровня сложности реализовать в виде программного кода либо проще, либо это вообще единственный способ. Например, я недавно принимал участие в двух клиентских проектах, в которых было важно рассчитывать ожидаемый срок завершения экземпляра процесса. Алгоритмы там нетривиальные, причем разные, несмотря на схожесть задачи у этих двух клиентов. В no-code системе, без возможности перейти в кодирование, мы бы бизнес-задачу не решили.

Еще одна область, в которой востребована возможность перейти в код, — это пользовательский интерфейс. No-code-система дает пользователю фиксированный набор контролов, из которых можно компоновать экранную форму. В случае low-code — то же самое, но, если вам понадобится нестандартный контрол, вы сможете позвать программиста, он его запрограммирует, и в палитре платформы появится новый элемент.

То есть low-code — это то же самое, что и no-code, но с возможностью при необходимости «доработать напильником». С каким из инструментов заказчик будет чувствовать себя более уверенным и защищенным? По-моему, ответ очевиден.

CNews: Какие конкурентные преимущества есть у платформы Comindware?

Анатолий Белайчук: Давайте я процитирую заказчика, с которым встречался на прошлой неделе. Это логистическая компания с 10 тысячами сотрудников. Они выбрали Comindware из-за двух решающих преимуществ: корпоративная архитектура и исполняемые модели в одном продукте и процессные диаграммы, понятные не только программистам, но и бизнесу.

CNews: Как можно измерить результат внедрения платформы?

Анатолий Белайчук: Например, в «S7 Инвест» благодаря комплексной автоматизации на нашей платформе ключевых процессов авиационного учебного центра 10-15% времени тренажеров, которые раньше оставались непроданными, теперь находят своих клиентов.

В «Сургутнефтегазе» на платформе Comindware реализован ряд процессов, в том числе такой значимый, как вся процедура от заказа нефтепродуктов до их поставки. В контексте low-code интересен проект автоматизации обработки заявок в административно-хозяйственном отделе, полностью реализованный одним специалистом от бизнеса без привлечения проектировщиков и программистов ИТ-службы. В результате ликвидированы бумажные журналы и сводки в Excel, а время выполнения заявки от подачи до закрытия сократилось в четыре раза.