CNews: Стали ли банки больше тратить на ИТ в этом году?

Андрей Попов: Если оценивать только затраты банков, то если и был прирост, то небольшой, скорее инфляционный или вызванный курсовыми разницами. Но наверняка произошли структурные изменения и в отношении внедряемых решений нацеленных на эффективность и производительность, сокращение издержек бизнеса. Это связано и с тем, что ряд крупных банков столкнулся с необходимостью импортозамещения тех или иных решений, и с тем, что, с учетом динамики курса рубля, решения, приемлемые с экономической точки зрения 3-4 года назад, оказались не очень выгодными. Отсюда тренд – гораздо больше внимания уделять программному обеспечению со свободным кодом, открытому программному обеспечению.

С этой точки зрения за последние два года произошли серьезные изменения в части информатизации банков. Мне нравится тенденция ухода от большого корпоративного программного обеспечения, потому что она требует гораздо большего вовлечения со стороны ИТ-специалистов и бизнеса. И гораздо более интеллектуального вовлечения, потому что работа со свободным программным обеспечением, по сравнению с работой со стандартным для банковской среды проприетарным софтом, требует более высокой квалификации, более глубокого понимания и более широкой специализации. Если смотреть на процесс информатизации банков через эту призму, видно, что информатизация растет.

CNews: Вы планируете шире использовать свободное программное обеспечение?

Андрей Попов: Мы уже его используем. Это и Linux, и другие, более прикладные решения. Работа с ними, естественно, требует более высокой квалификации персонала. Здесь есть позитивный момент. Люди становятся намного более вовлеченными в свою деятельность. У сотрудников появляется желание добиться большего. Мои коллеги за год нашли столько возможностей сэкономить на тех или иных лицензиях, поддержках и инвестициях, сколько не могли найти за предыдущие пять лет. Это произошло без потери качества и стабильности.

CNews: Расскажите, пожалуйста, о самых интересных проектах Райффайзенбенка в 2016 году.

Андрей Попов: Месяц назад мы запустили обновленный интернет-банк для розницы. Этот масштабный проект занял у нас полтора года. Интернет-банк стал гораздо более удобным, современным, гибким. Среди основных «фишек» «Райффайзен Онлайна» — доступ ко всем популярным сервисам приложения для владельцев дополнительных карт, возможность настройки собственного рабочего стола продуктов и операций, а также цветового оформления интернет-банка.

В процессе работы над этим обновлением мы впервые создали условия для того, чтобы открыть некоторые из наших API для более эффективной работы с партнерами. Помимо этого, у нас есть ряд проектов, связанных с повышением эффективности процессов, со снижением затрат и издержек, с внедрением операционного CRM для розничного банка и его дальнейшего развития, чтобы он становился единым фронтом в отделениях.

В части информатизации банков заметна тенденция перехода от крупных корпоративных информационных систем к свободному ПО

CNews: Что, по вашему мнению, явилось драйвером информатизации банковской отрасли в 2015-2016 году?

Андрей Попов: Во-первых, наблюдается пристальный фокус на автоматизацию с целью понижения ресурсоемкости и задействованности людского капитала. Тренд не новый, но сейчас концентрация на нем стала выше. Роботизация банков — замена людей автоматами (вместо классической истории по алгоритмизации, интерфейсах, системных решениях).

Во-вторых, процессы вокруг облачных технологий стали перерастать из количества в качество.

В-третьих, еще два года назад мы не планировали запускать ботов в Telegram для того, чтобы они помогали обслуживать наших клиентов. Интересно, что запуск ботов в Telegram – это скромные инвестиции по сравнению с внедрением новой автоматизированной банковской системы. Но с точки зрения созданных возможностей, и того, как банк выглядит в глазах клиента, это очень серьезный опыт. И это еще и отличная возможность экспериментирования с новыми интерфейсами и технологиями.

CNews: Какие из технологических новинок были внедрены в текущем году?

Андрей Попов: Самая значимая – система доступа в интернет-банк «Райффайзен Онлайн», платформа для физических лиц. В конце 2015 года мы запустили ботов в Telegram. Аналогичный бот до конца года будет запущен на веб-сайте для общения клиентов с сотрудниками информационного центра. Часть функций по общению с клиентами возьмет на себя роботизированный помощник. Совсем недавно запустили Samsung Pay и Apple Pay.

Пока сервис работает только для держателей карт MasterCard, но мы активно работаем с платежной системой Visa над тем, чтобы сервис заработал и для держателей этих карт. В отношении других устройств, которые работают под управлением ОС Android — мы рассматриваем возможность добавить такой функционал в наше мобильное приложение для использования технологии NFC и системы Google Pay.

CNews: Как текущая экономическая ситуация в стране влияет на ИТ-стратегию Райффайзенбанка? Коснулась ли вас политика импортозамещения? Вы чувствуете ее влияние?

Андрей Попов: Импортозамещение если и оказывает на нас влияние, то опосредованное. Есть мнение, что банки будут вынуждены прибегать к импортозамещению вне зависимости от форм собственности. На текущий момент у нас нет причин искать замену Oracle. Однако экономическая ситуация заставляет задуматься, так ли необходимо тратить ресурсы и капиталы на столь масштабные корпоративные решения. Возможно, иные подходы и решения позволили бы достичь того же самого. За последние год-полтора мы уже перевели и еще будем переводить целый ряд систем на PostgreSQL вместо Oracle или IBM DB2.

CNews: Какие новые стратегические проекты планируются в ближайшем будущем?

Андрей Попов: Есть несколько серьезных проектов, которые мы хотим развивать. Например, пересечение больших данных и машинного обучения. Аналогичные вещи делаем мы сейчас в розничной аналитике – чтобы точечно находить релевантные для клиентов предложения. Набирая массив информации о приходящих запросах и используя его в качестве базы, на которой машина обучается, мы сможем довольно большой кусок работы с клиентами перенести на машинную механику. Это позволит сотрудникам информационного центра предоставлять гораздо больше услуг клиентам. Но дело даже не в количестве или скорости предоставления услуг, а в том, что они гораздо точнее и полнее отвечают на возможно даже не высказанные запросы клиента.

Вторая большая история – это «младший брат» нашего «Райффайзен Онлайн» для мобильных устройств, полностью переработанный и переведенный в режим динамичного развития. Определенные продукты будут раньше появляться именно на мобильном приложении, а не в интернет-банке.

Третье – наше сотрудничество с финтехами, стартапами. Мы учредили специальную номинацию Raiffesein Award для стартапов, разрабатывающих продукты и решения для финансовой отрасли.

Райффайзенбанк будет осуществлять поиск перспективных проектов с разработками в области финансовых и околофинансовых сервисов, систем управления личными финансами, больших данных и аналитики, финансовых советников, on-demand-сервисов. Стать участником номинации могут команды с готовым продуктом или прототипом.

В августе мы начали сотрудничество с тремя стартапами, а уже в начале декабря они должны будут предложить нам жизнеспособный продукт. Для банка совместная работа со стартапами была совершенно новым, интересным опытом. Мы сделали открытый API через интернет-банк и внутренние проекты по деперсонализации данных и поняли, что работа складывается, количество перерастает в качество. Мы отсмотрели несколько сотен потенциальных партнеров и вывели на финальную черту восемь команд, трем из которых дали путевку в жизнь.

В конце года мы закроем первый цикл, в феврале у нас будет второй. Мы планировали делать циклы длиной в 3-4 месяца, но сейчас делаем их чуть более частыми, хотя и меньшими по масштабу, чтобы чаще добавлять новых участников в этот инновационный стрим. Примерно раз в 1-2 месяца, для создания потоковости, а не дискретности. Мы не ожидаем, что за 3 месяца будет создан реальный продукт. Но «минимально жизнеспособный продукт» (minimal viable product — MVP) — абсолютно минималистичное решение, которое позволит нам лучше оценить вероятность успеха большой идеи — за три месяца сделать можно.

При этом мы готовы к тому, что большая часть этих экспериментов ничего реального не создаст, что гипотезы и предположения, которые мы делали на входе, не подтвердятся. И я буду очень этому рад, потому что научиться ошибаться и делать из этих ошибок выводы, возможно, даже важнее для нас, чем найти какое-то «продаваемое» решение.

CNews: В интервью 2015 года вы рассказывали об открытии центра разработки и сопровождения в Омске со значительным расширением штата разработчиков. Прошел год. Как на сегодняшний день вы оцениваете успехи центра?

Андрей Попов: Успехи есть. В Омске трудятся 300 человек. Они занимаются и разработкой, и сопровождением. Оценка поддержки нашими клиентами очень выросла. Думаю, что к концу следующего года мы достигнем уровня 400 человек – такой будет общая численность «Райффайзен-техцентра», омского центра разработки и сопровождения. При этом в Москве остается целый ряд квалификаций и в разработке, и в аналитике. Но большая часть будет в Омске.

CNews: В 2015 году вы говорили, что классический банк должен себя переосмыслить. Применяете ли вы эту концепцию «переосмысления» к Райффайзенбанку? Если да, то чего удалось добиться?

Андрей Попов: Я по-прежнему считаю, что банк должен решить для себя, чем он хочет быть. И по-прежнему вижу несколько моделей для дальнейшего развития банков: либо стать просто commodity, чем-то вроде «регулируемой монополии»; либо создать вокруг себя экосистему; либо переосмыслить себя полностью и стать финтехом. Банк должен открыться и стать активным игроком в той экосистеме, которую он вокруг себя создает — и для клиентов, и для партнеров. Попытка захлопнуться, закрыться, обложить себя проприетарными бастионами, обречена на провал. Нужна большая открытость, чего мы и добились в процессе нашей инновационной программы открытия API для партнеров.

И я вижу, насколько это интересно срабатывает «вовнутрь». Буквально на следующий день после финального отбора нашего первого стартаповского посева ко мне начали приходить и мои коллеги в ИТ, и коллеги в бизнесе с вопросами: «А если у нас идеи появятся, мы можем так же их озвучить?» Конечно! Если кто-то из моих коллег скажет, что кусок системы надо «перепилить», и тогда клиентам будет гораздо удобнее – я буду очень рад. Это добавляет динамизма, тотально перестраивает команду. Это то самое переосмысление, о котором я говорил.

CNews: До конца года может быть принят законопроект, благодаря которому россияне смогут открывать счета и вклады без личного визита в банк. Ощущаете ли вы необходимость внедрения подобной практики? Предпринимаете ли шаги в этом направлении?

Андрей Попов: Для нас это очень интересная и нужная тема. В последние несколько лет я видел много западных финтеховских стартапов, и очень многие из них используют суррогатную идентификацию клиентов как способ соответствовать требованиям внутренних регуляторов рынка. У нас такой вариант не работал. В Европейском Союзе в скором времени будет действовать PSD2 – так называемый дистанционный доступ к счету, который для финтехов и для небольших компаний создает гораздо больше возможностей, больше альтернативных способов получения финансовых услуг. Это не означает, что финтехи заменят банки.

CNews: Как вы оцениваете перспективы применения технологии блокчейн?

Андрей Попов: Это очень интересная технология, которая пока еще в ранней фазе развития. Недавно с коллегами дискутировали: могли ли мы 15-20 лет назад подумать, что половина нашей инфраструктуры будет крутиться на операционной системе, которую написал финский студент в качестве хобби? Невозможно было представить, что гигант Oracle будет продавать инжиниринг-системы, у которых внутри – Linux. Думаю, то же самое будет и с блокчейном, только займет это не 15-20 лет, а гораздо меньше, потому что сейчас скорость изменений выше.

CNews: Открытые платформы – перспективный мировой тренд. Вы планируете открывать интерфейсы своих систем?

Андрей Попов: Весной, когда мы начали активно работать со стартапами, сразу стало понятно: чтобы делать пилотные проекты, нужно дать им возможность войти в наши системы. Не разместить стартап в нашем в офисе, а работать удаленно. Посмотрев на работу по созданию нового интернет-банка и на изменения нашей аналитической платформы, мы увидели, что можно взять программные интерфейсы, API, и переместить их в зону, которую назвали песочницей. Пока на сайте банка нет заявления, что мы подключим всех желающих. Мы сами отбираем претендентов, и уже выбранным предоставляем возможность включиться.

CNews: Какие направления ИТ окажут влияние на развитие банковской сферы в ближайшем будущем?

Андрей Попов: Все, что связано с распознаванием естественного языка. Это относительно легко сделать внутри текстового чата. Есть сложности с распознаванием голоса. Мне не нравятся системы IVR (Interactive Voice Response) – они нестабильно работают. Распознавание естественного языка невозможно без сильных систем машинного обучения, без элементов систем искусственного интеллекта. На этом будет обязательно базироваться все, что связано со смарт-эдвайзингом, с тем, что IBM называет дополненным мышлением. Если вы сейчас приходите к своему финансовому советнику, к своему банкиру и спрашиваете у него совета, то в двух случаях из трех он будет ориентироваться на то, что ему нужно продать. А в будущем мы будем чаще и чаще встречать советы, созданные не системой аналитического CRM, а машиной, которая учится, знает и понимает ваши потребности.

CNews: Мы будем все больше и больше виртуализироваться, растворяться в инфраструктуре?

Андрей Попов: Мы не услышим об очередном мегаЦОДе очередного мегабанка, потому что все его вычислительные мощности могут быть распределены по большому количеству ЦОДов, совершенно не обязательно принадлежащих этому банку. Конечно, есть вопросы, связанные с рядом законодательных актов – как сделать вычисления эффективными, не нарушая секретность персональных данных, не нарушая банковскую тайну.

Я уверен, что и с точки зрения «железа» все будет сильно меняться. Пять лет назад, когда я пришел сюда, мы думали о постройке ЦОДа или об аренде площадки. Мы оценивали необходимую площадь ориентировочно в 1000 квадратных метров (машинный зал, помещение для персонала, помещение для охлаждения и так далее). Сегодня эту площадь нечем было бы заполнять. Системы очень сильно изменились, и мы совершенно спокойно помещаемся на гораздо меньшей площади и не чувствуем необходимости расширяться.